К началу ХХ века заметное место в жизни татарского общества постепенно начинает занимать национальный театр. Он стал пристанищем татарской интеллигенции, где она не только смотрела спектакли, но и общалась, вела себя более свободно, чем это было возможно в традиционном татарском обществе. Кадимисты подвергли театр массированной атаке, полагая, что увлекаться театральными спектаклями и тем более участвовать в них могут лишь люди греховные, морально падшие, которые попали под влияние шайтана.
Статьи о театре занимали в журнале "Дин ва магишат" важное место наравне с публикациями на религиозную, школьную и женскую тематику. Театр был одним из явлений, против которого кадимисты выступали непримиримо. По их убеждению, организация джадидистами театральных спектаклей преследовала цели подражать европейскому образу жизни и отвращать мусульман от веры. В конечном счёте, считали кадимисты, всё это приведет к неизбежной потере исламом своего всеопределяющего места в жизни татар. Поэтому они всеми силами старались предотвратить проведение спектаклей, а зачастую просто срывали их. Ещё резче выступали они против участия татарских женщин в спектаклях и концертах: по их мнению, это могло привести к моральной распущенности последних.
Как именно авторы журнала "Дин ва магишат" размышляли о пользе и вреде театра? Самый большой "грех", по их мнению, заключался в том, что мусульманки "сбрасывают свой хиджаб (платок — Ред.), чем идут против ясных установок Корана". Вредные последствия театра проявлялись, по их мнению, и в том, что актрисы во время спектакля демонстрировали открытые части своего тела (обнажённые плечи и руки, декольте), танцевали с мужчинами. Один из авторов журнала пишет: "Прелюбодеяние глазами — это смотреть с желанием на запрещённую шариатом женщину (т.е. женщину, которая не является женой или сестрой — Р.М.), разговаривать с ней. Прелюбодеяние руками — это трогать, прикасаться к такой женщине. Прелюбодеяние ног — идти в такие непристойные места с порочными желаниями. Прелюбодеяние души — это думать о том, как бы совершить эти порочные действия". Автор статьи утверждает, что все виды этих "прелюбодеяний" имели место на театральных и литературных вечерах. Спасение от всех этих порочных действий автор видел в хиджабе. Именно он "является защитником сердец и мужчин, и женщин от наущений шайтана". Ради справедливости надо сказать, что на страницах журнала предлагалось и другое решение проблемы: привлекать для исполнения женских ролей актёров-мужчин или женщин других вероисповеданий.
Большим грехом, по мнению кадимистов, было использование музыки в театре. Харамом (араб. — запретное) назывались пение, музыка и использование музыкальных инструментов, а также декламирование стихов со сцены.
Ещё одной целью проведения спектаклей, по мнению консерваторов, является высмеивание в них духовенства и его деятельности. И в самом деле: муллы-кадимисты стали одним из излюбленных объектов критики прогрессивно настроенных татарских писателей, драматургов и режиссёров. Они изображались как недалёкие люди, которые курят опиум, пьянствуют и крутят любовь с женщинами. Конечно, такие факты имели место, но не были повсеместно распространённым явлением. Однако не зря же говорят, что искусство — это увеличительное стекло…
Галеметдин Ханисламов — редактор журнала "Дин ва магишат" писал о широком распространении театральных пьес, содержание которых наполнено издевательствами над духовенством и даже мусульманской религией. Вот факт: "…недавно в Оренбурге была поставлена картина "Ад". В её афише была следующая аннотация: "Муки и страдания Мухаммеда". С помощью полицмейстеров эта афиша была снята на глазах у многих мусульман". Автор надеялся, что конец издевательствам положит некий царский циркуляр, который запретит столь порочную практику.
Содержание многочисленных статей, в которых описывается "суть" театральных спектаклей, достаточно однообразно. Например, в одной из статей речь идёт о спектакле "Несчастный джигит", который был поставлен в Уфе в октябре 1908 года. Автор статьи в предвкушении интересного времяпровождения, несмотря на свою бедность, купил билет за рубль двадцать копеек и зашёл на представление. В театре он удивился тому, что "…большинство артистов — наши писательницы, …они, встречая того или иного человека, говорили то по-русски, то по-татарски". Автор не получает удовлетворения и от самого представления: "…на протяжении пяти актов несколько человек изображали то кадимиста, то его жену и сына, то служанку, то жулика. Всё это время они что-то бубнили себе под нос". Домой "театральный критик" возвращается с очень тяжёлыми чувствами: "Джадидисты совершили большой грех против Всевышнего, из-за этого болит моя душа. Пусть правоверные знают, что театр — это большое зло".
Автор другой статьи посетителей спектакля называет "татарами, ничего несведущими в шариате, которые пришли со своими любовницами". Особо возмутило его начало спектакля: "…поднялся занавес, и я увидел целующихся людей!". Далее он пишет: "В другой пьесе исполнялись сцены, в которых не было ничего, кроме сумасшедшего смеха. И здесь издевались над шариатом. Один артист начал говорить про шариат, другой тут же его оборвал словами "хватит, перестань говорить об этом шариате". Автор описывает реакцию зрителей: "…человек сто татар и примерно сорок татарок — все они смеялись и всем своим видом показывали, что они согласны с артистом, который осмеивал шариат".
Вывод авторы статьи такой: "…издевательство над религией, шариатом — недостойное дело. Наши горлопаны идут против традиций, оставшихся нам от наших предков". Вместо того чтобы защищать религию, "…они показывают, что совсем не знакомы с ней".
В одной из статей журнала речь шла о фетве, разрешающей проведение спектаклей (фетва — араб. разъяснение, заключение по вопросу, имеющему отношение к фикху — правилам поведения или принципам шариата; фетвы выносились духовными управлениями мусульман или муфтиями или факихами — мусульманскими правоведами. — Ред.). Автор выражает удивление по поводу этой фетвы: "Мусульманский судья-кади Казани издал фетву, разрешающую проведение спектаклей, что в высшей мере удивительно. Эта фетва является не фетвой, а началом великой смуты и открывает двери всевозможным порокам". Она, продолжает автор, порождает другое порочное явление: "Наши джадидисты собирают с помощью этих театров деньги; они прилагают все усилия, чтобы вывести театр на ещё более высокий уровень". Собранные средства "…являются харамом. Какую пользу принесут обществу дети, которые воспитываются при помощи такого харама?". Давая оценку решению кадия, автор пишет, что "…кадий своими фетвами наносит вред исламу. Если дело пойдёт так и дальше, то скоро издадут фетву на открытие домов терпимости". Всё это приведёт к тому, что " от ислама останется одно лишь название".
Кадимисты всеми силами боролись с открытием новых театров. В некоторых случаях такое противоборство заканчивалось в их пользу. Широко известен случай, когда несколько джадидистов попытались открыть в Орске театр, обратившись для этого с заявлением к исправнику, затем к губернатору. Однако их усилия не увенчались успехом, чему способствовало консервативно настроенное духовенство. "Оренбургская газета" в номере от 4 декабря 1905 года сообщала: "Назначенный в городском театре вечер-спектакль татарской труппы Кудашева-Ашказарского отменён, так как представители приходов всех городских мечетей высказались, что выступление на сцене женщины-мусульманки они считают оскорблением их религиозных чувств".
По мнению авторов статей "Дин ва магишат", насаждая театры, джадидисты извращают души мусульман, заставляя их подражать европейскому образу жизни. Однако, с огорчением писал журнал, театр рождается, развивается и распространяется во многих местах, иногда даже доходит до того, что он заменяет религию. "В Оренбурге 20 октября 1917 года местные джадидисты во время пятничной проповеди начали театральное представление. Вместо того, чтобы азаном призывать народ в мечеть, поклоняющиеся шайтану стали звать его смотреть это представление"…
Рустем Мухамметшин
Комментариев нет:
Отправить комментарий